С конца 1770-х годов Пруссия начала постепенно реорганизовывать и централизовать свой административный аппарат в сфере высшего образования. В 1817 году было образовано Министерство Культуры. В 1810 году была введена система государственных экзаменов для учителей средних школ. Этот квалификационный экзамен стал заметно снижать влияние церквей и локальных общественников на высшее образование; он поднял статус учителя средней школы до статуса образованного государственника, а также поднял влияние университетов тем, что школьным учителям теперь требовалось пройти полный курс обучения в университете. (24)

В 1860 году в производстве стали Германия находилась позади Франции и далеко позади Англии. Но уже к 1910 году немцы производили больше чугуна и больше стали, чем Англия и Франция вместе взятые. Всего за несколько десятилетий Германия смогла трансформироваться из относительно отсталой и преимущественно сельскохозяйственной страны в одну из самых мощных индустриальных держав в мире. 

В 1890-х годах большие картели контролировали появлявшиеся как грибы фабрики, и огромная концентрация экономической мощи была в руках всего нескольких гигантских предприятий. Еще в 1870-х годах были сформированы различные ассоциации предпринимателей для агитации тарифной защиты. Тяжелые же промышленники основали мощную лигу защиты интересов страновой промышленности в 1876 году, в 1895 году также было сформировано объединение в секторе потребительских товаров. 

Социал-демократическая партия, которая получила 110 мест в Рейхстаге и стала самой сильной партией к 1912 году, открыто подчинила свою политическую деятельность экономическим целям. (43-44) 

В 1870 году в немецких университетах было зарегистрировано около 14000 студентов. В 1880 году количество достигло всего 21000, однако уже к 1914 году количество студентов резко подпрыгнуло до 61000 и к 1918 году до 72000. (52)

Хотя инфляция достигла худших показателей в 1923 году, ослабление немецкой валюты началось еще во время Первой мировой войны. По политическим и некоторым техническим причинам Империя не покрывала существенно своих военных нужд налогообложением. Вместо этого имело место увеличение денежной массы с 12,5 миллиардов марок в 1914 году до 63,5 миллиардов в 1918. (62, цитата из Столпер, «German Economy», с.107)

Ущерб, причиненный инфляцией, можно сгруппировать на три основных. Он уничтожил денежные сбережения населения, девальвировал [обесценил] ренту и позволил разбогатеть заемщикам за счет кредиторов… Он дал преимущества новым предпринимателям перед старыми богатыми. (62)

Инфляция не препятствовала увеличению поступления в немецкие институты высшего образования. Даже наоборот, количество студентов, зарегистрированных в университеты и технические институты увеличилось с 80000 в 1918 году до беспрецедентных 112000 в 1923 году. В Германии впервые возрос некоторый академический пролетариат. (65) 

Тип «мандарины» применяется, главным образом, к «культивируемому» [взращиваемому] классу; однако, в данном случае, это применялось к университетским профессорам. Они, в конце концов, считались самыми важными членами группы. Весь комплекс институциональных, социальных и культурных аспектов, который олицетворял влияние мандаринов, основывался в университетах. Никто не мог сказать о большем элитарном авторитете кого-либо иного кроме людей ученых, об «интеллектуалах-мандаринах». (81)

После 1890 годов многие немецкие ученые выражали общее мнение, что Англо-Французское Возрождение было в какой-то мере очень поверхностным… Что им конкретно не нравилось, так это его преимущественно «утилитарная» тенденция, некое вульгарное отношение Западно-Европейской традиции по отношению к знанию. Им казалось, что многие французские и английские интеллектуалы семнадцатого века относились к науке и образованию исключительно с позиций практического манипулирования, рационализаторства и контроля над окружающей средой. Это, по мнению мандаринов, было очень опасной ересью и даже граничило с глупостью. Это стало их главным врагом, драконом для мысли восемнадцатого века.

Свой же идеал мандаринов заключался в смысле образования, развивающегося в качестве прямого антитезиса к практическому знанию, и был выражен в таких категориях как «Bildung» (культивация) и «Kultur» (культура). (85-6)

Одной из принципиальных ошибок английской классической теории и особенно ее популяризации, согласно многим немецким экономистам, была идея, что «естественные» или «железные» законы экономики делают государственное вмешательство в экономику бесполезным или даже вредным. Каждый немецкий мандарин четко понимал логическую необоснованность доктрины «laissez-faire» [свободного рынка]… Все это было ересью для мандаринов не потому, что они соглашались с марксистской критикой капитализма, а потому что они отказывались считать экономическую активность чем-то другим, кроме средства достижения более высоких целей. Их точка зрения поднималась выше позиций предпринимателя и работника… Это позволяет объяснить, почему они не позволяли «человеку экономики» возвышать свои частные интересы над всей нацией. В любом конфликте между материальной производительностью и общими целями государства мандарины неизменно отдавали предпочтение последнему. (145-6)

Дополнительные материалы:

• Отзыв о книге на русском языке
• Еще отзыв на русском
• Еще отзыв на русском
• Отзыв на английском языке